Все фотографии

Как добраться до усадьбы Покровское-Стрешнево: ст. метро: Войковская, Стрешнево, Балтийская

Усадьба Покровское-Стрешнево (Покровское-Глебово, Глебово-Стрешнево), располагается на северо-западе Москвы, в САО. В состав усадьбы входят господский дом, построенный в стиле классицизма; церковь 17 века; несколько строений в псевдорусском стиле. К усадьбе прилегает обширный парк.

Первые владельцы

Историю усадьбы можно отсчитывать с 14 века, когда на ее месте, в окружении леса, существовала деревня Подъёлки. С ней по соседству располагались деревни Коробово (Тушино), Иваньково, Братцево, Петрово и Спас. Эти поселения входили в состав вотчины, принадлежавшей боярину Родиону Нестеровичу. Первые документальные упоминания, которые сохранились до наших дней, относятся к 1584-1585 годам. Затем эти участки перешли к его сыну, а потом – к внуку Василию Ивановичу Квашнину. Последний отличался внушительными габаритами, за что его называли Тушей. Василий Квашнин и стал основоположником знаменитого рода Тушиных. Ближе к концу 16 века у семейства Тушиных возникли финансовые сложности, и им пришлось распродать свое родовое имение. Подъелки купил дьяк Елизар Иванович Благово – посольский деятель, которые выполнял важные дипломатические поручения московских правителей.

Примерно в 1600 году в Подъёлках построили деревянную церковь Покрова Пресвятой Богоматери. С тех пор деревня приобрела статус села, и сменила название на Покровское. В 1608 году во время похода на Москву в районе Тушино разбил свой лагерь Лжедмитрий II (Тушинский вор). На стороне Лжедмитрия II выступил и владелец этой земли Андрей Федорович Палицын. Впоследствии Палицын перешел на службу к польскому королю Сигизмунду III, а затем переметнулся на сторону защитников Москвы. Такая неразборчивость была характерна для многих людей того времени, тем не менее, она не помешала Палицыну продвинуться и сделать хорошую карьеру. Что касается самого села, то в период Смуты церковь была сожжена, а село разорено, и на его месте образовалась пустошь. Владельцу некогда было заниматься своим хозяйством, и он продал пустошь дьяку Михаилу Феофилатьевичу Данилову. Данилов начал свою карьеру в Смутное время, причем он не метался от одной власти к другой, и никогда не переходил на ту сторону, где было выгоднее. Служба позволила Данилову заработать состояние, купить землю и возродить пустошь. В Покровском был поставлен двор с деловыми людьми. Также в1629 году здесь построили каменную церковь Покрова святой Богородицы. В документах эта церковь описывается как "новоприбылая церковь Покрова Святой Богородицы, да в пределех Чудо архистратига Михаила, да Алексея чудотворца, в вотчине разрядного дьяка Михаила Данилова в селе Покровском — Подъёлки". С тех пор село стали называть двойным названием. В 1646 году в деревне было 8 крестьянских дворов с 26 жителями.

Подъёлки-Покровское переходит к Стрешневым

После смерти Михаила Данилова его вдова продала имение, а спустя некоторое время новый владелец продал село Родиону Михайловичу Стрешневу – владельцу соседнего Иванькова. С этого момента почти 250 лет род Стрешневых владел этой территорией. Изначально род Стрешневых, имевший польские корни, не считался знатным, пока в 1626 году царь Михаил Федорович не женился на Евдокии Стрешневой. Личная жизнь первого царя династии Романовых складывалась нелегко. Сам он выбрал для себя в жены боярышню Марию Холопову. Однако мать царя, царица-инокиня Марфа, имела другие планы на брак сына. Первоначально на роль жены царя она присмотрела девушку из знатной семьи, близкой к роду Салтыковых. Противостояние длилось около восьми лет, сопровождалось многочисленными интригами и распрями, и в итоге Михаил Романов женился на родовитой княжне Марии Владимировне Долгорукой, происходившей из древнего рода Рюриковичей. Этот брак был очень коротким – через несколько дней молодая жена заболела, а спустя пять месяцев умерла. Царю скоро исполнялось 30 лет, затягивать с женитьбой и наследниками уже нельзя было. Организовали смотрины, на которые привезли девиц из 60 знатных семей. Ни одна из кандидаток царю не понравилась, но свой выбор он сделал. Михаил Романов решил взять в жены наперсницу одной из невест – Евдокию Стрешнева. Несмотря на неодобрение родителей, Михаил твердо стоял на своем – он высоко оценил красоту, кротость и деликатность девушки. В этом браке родилось 10 детей. Что касается Родиона Матвеевича Стрешнева, владельца Покровского, то он служил четырем первым царям династии Романовых, в том числе был воспитателем царевича Петра Алексеевича (будущего Петра I), а также принимал участие в его венчании на царство.

Несмотря на то, что Покровское нельзя было назвать доходным местом, Родион Стрешнев принялся отстраивать имение. Он построил здесь "боярский двор" для себя и несколько хозяйственных построек. Вокруг деревянных хором высадили фруктовый сад. Также по его приказу в верховьях речки Чернушки (притока Химки) выкопали пруды для разведения рыбы, и построили мельницу. Число жителей к этому времени увеличилось. Из других вотчин Стрешнева в Покровское переселили 11 семей. В 1678 году в селе проживало "9 человек кабальных людей, 10 семей работников, в них 30 человек, двор прикащика, двор крестьянской, в нём 7 человек, и двор бобыльской, в нём 3 человека". Большую часть имения занимал лес.

В 1687 году Родион Михайлович Стрешнев умер, и его огромное состояние досталось сыну Ивану. Помимо Покровского Иван Родионович унаследовал около 13 500 десятин земли в других российских уездах. Иван Стрешнев служил при дворе и был важным помощником Петра I. На Покровское у него времени не было, он даже бывал здесь очень редко. В 1738 году, после смерти Ивана Родионовича Стрешнева, движимое и недвижимое имущество было разделено между его сыновьями. В результате Покровское отошло к генерал-аншефу Петру Ивановичу Стрешневу. Придворная служба Петра Ивановича Стрешнева началась хорошо, но в условиях частой смены правителей, когда приближенные одного царя попадали в немилость к другому, дальнейшая его карьера продвигалась трудно. При Анне Иоановне Петр Стрешнев попал в опалу, и долгое время не получал повышения в чине. При императрице Елизавете Петровне братьев Стрешневых обвинили в соучастии в дворцовых интригах и отослали служить подальше от двора. В 1762 году вступил в силу "Манифест о вольности дворянства". Согласно этому документу, дворяне освобождались от обязательной повинности нести гражданскую и военную службу, и получали возможность свободно выезжать за границу. После этого Стрешнев сразу же вышел в отставку, и с большим энтузиазмом занялся своей усадьбой.

Надо отметить, что по воспоминаниям современников, представители рода Стрешневых отличались амбициозностью, а учитывая солидное состояние, они могли позволить себе воплощать свои самые смелые идеи. Это подтверждает и внимание, уделяемое селу Стрешневу (Покровскому). Так как большую часть имения занимал лес, то особой сельскохозяйственной ценности земля не имела, и значительных доходов не приносила.

Еще до того, как покинуть службу, в 1750 году, Петр Иванович обновил ветхую Покровскую церковь. Это событие было приурочено к рождению очередного ребенка (предыдущие восемь детей умерли). Поскольку времени до родов оставалось мало, то перестраивать старую церковь не стали. Ее разобрали, а новое здание начали строить на основании кирпичной хозяйственной постройки, которую перестроили и украсили в стиле барокко. Колокольни при церкви не было, а два колокола висели на столбах, установленных рядом с храмом. Колокольня при церкви появилась предположительно в 1769 году, в год смерти Наталии Петровны, жены Стрешнева. Однако по другим данным, колокольню к церкви пристроили в 1779 году, а в 1794 году при храме появилась трапезная. Приблизительно в это же время церковь огородили оградой с угловыми башенками.

После ухода со службы Стрешнев развернулся в Покровском в полную силу. В 1766 году в имении закончилось строительство господского дома. Это было небольшое одноэтажное деревянное здание на высоком каменном фундаменте. Дом имел мезонин, и был выполнен в стиле елизаветинского барокко. Внутри располагалась анфилада из десяти парадных комнат. Мезонин по площади уступал первому этажу, а также имел не такие высокие потолки. Особняк был разделен на две половины: для мужа и для жены. На каждой половине предусматривались кабинет и спальня. В угловых комнатах располагались гостиные, в центральной части – столовая и зала. В доме разместилась коллекция из более чем 130 картин, хотя, ценители живописи говорили, что особо ценного в этой коллекции было мало. Тем не менее, Стрешнев продолжал приобретать картины, и к концу века их число превысило 300. Также в этот период в имении построили конюшни для содержания породистых лошадей.

Несмотря на все прилагаемые усилия, господский особняк Стрешнева был типичным загородным домом представителя среднего дворянства, не обладавшего ни важным положением в обществе, ни действительно большим состоянием. Тем не менее, Петр Иванович любил свой дом и часто принимал здесь многочисленных гостей: друзей, знакомых, родственников. Предполагается, что в это время и появилось двойное название усадьбы – Покровское-Стрешнево. Поначалу оно было неформальным, и использовалось во внутреннем обиходе, а затем приобрело официальный статус.

Покровское-Стрешнево при Елизавете Петровне Глебовой-Стрешневой:

После смерти жены Петр Иванович Стрешнев остался со своим единственным выжившим ребенком – дочерью Елизаветой. Единственная отрада отца, Елизавета сама по себе имела капризный и своенравный характер, а, не зная ни в чем отказа, росла очень взбалмошной и сумасбродной. И Петр Иванович и все домашние стали слугами при маленьком тиране. Сохранились воспоминания о любимой кукле Елизаветы. Говорят, девочка везде ходила с куклой, требовала к ней почтения, а в роли прислуги к кукле была приставлена карлица. Лишь однажды отец проявил твердость – когда Елизавета захотела выйти замуж за вдового генерала Федора Ивановича Глебова, у которого была малолетняя дочь. Партия казалась отцу неудачной, к тому же, избранник был на 17 лет старше девушки. Однако спустя год после смерти Петра Ивановича, в 1772 году, Елизавета Петровна все-таки вышла замуж за Глебова. Сама она писала о своем решении: "Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его".

После свадьбы молодожены переехали в Москву, и поселились на Большой Никитской. Федор Иванович долгое время был губернатором Киева, также он часто проводил время в войсках Г.А. Потемкина, но каждый свой отпуск он проводил с женой в Покровском. Приезжая в деревню, Елизавета Петровна обязательно приказывала топить баню, которая располагалась в соседнем поместье за парком. Однажды между делом она проговорилась мужу, что хотела бы иметь там домик для отдыха. К следующему приезду Елизавету Петровну ожидал сюрприз. На обрывистом берегу Химки вырос изящный двухэтажный ванный домик, названный "Елизаветино". Открытие павильона было торжественно обставлено, в присутствии множества гостей Глебов объявил жене о подарке.

"Елизаветино" так понравилось Елизавете Петровне, что она часто предпочитала его Покровскому, и проводила время здесь. Впрочем, это был не единственный знак внимания жене. Несмотря на тяжелый характер супруги, Глебов ее любил, не упускал возможности сделать приятное. Так, в другой усадьбе Покровского-Стрешнева, в Знаменском-Райке, он построил и подарил жене по-настоящему роскошный дворец. В июле 1775 года, в Москву, на торжества в часть заключения Кучук-Кайнджарского мира, приезжала императрица Екатерина II. В ходе своего визита она побывала в "Елизаветино" и "изволила кушать чай у владелицы оного Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой".

До наших дней "Елизаветино" не сохранилось – в годы ВОВ в него попала немецкая бомба, а позднее остатки постройки снесли. Судя по сохранившимся изображениям и описаниям, здание было очень красивым, и по праву занимало место среди архитектурных памятников в стиле классицизма. С обрыва, на котором стоял павильон, открывался живописный вид на реку Химку и ее окрестности. Фасад, обращенный к реке, украшала полукруглая ротонда, колонны и барельефы. Даже в пасмурные дни он выглядел светлым и изящным. Позади дома имелась терраса с белой каменной балюстрадой. Главный фасад был сдержанным и элегантным. Вперед выступал четырехколонный портик, а по бокам располагались небольшие флигели. С центральной частью их соединяли округлые крытые галереи. Дом и флигели были покрашены в желтый цвет, колонны – в желтый, а крыши – в красный. Несмотря на то, что домик назывался "банным", эту характеристику подтверждала только свинцовая ванна в центре спальни и медная вытяжка, встроенная в потолок. Из чулана к ванне проложили трубы для подачи воды. В чулане находился котел с печью. Также в домике были гостиная, кабинет и столовая. Эти помещения отличались щегольским и, в то же время, уютным оформлением. Здесь были гипсовые колонны, изразцовые колонны, расписанные стены и потолки, пол, выкрашенный под паркет. На стенах висели зеркала и гравюры, освещались помещения оригинальными люстрами. Дополняли обстановку стеклянные двери и сине-белые шторы на окнах. Комнаты были обставлены мебелью, отделанной мрамором, бронзой и цветной кожей. К сожалению, имя архитектора, создавшего этот небольшой шедевр, осталось неизвестным, и сейчас об авторстве остается только гадать. Также точно не установлено, когда было построено "Елизаветино" – предположительно в 1773-1775 годах.

В 1799 году Федор Иванович Глебов умер, и его вдова взяла управление усадьбой на себя. Она насовсем переехала в Покровское, и прожила здесь почти сорок лет. Плохой характер Елизаветы Петровны никуда не делся. Слыла она человеком высокомерным, своенравным, решительным и жестким. Никто ни в чем не смел ей перечить, а смельчаков или неосторожных ждали неприятности. Вдова унаследовала приличное состояние. В ее распоряжении было около десяти тысяч крепостных, она могла позволить себе частые торжественные приемы и выезды в свет, туалеты по последней моде и прочие радости, которые дарит богатство. Дом был наполнен многочисленной челядью, приживалами и приживалками, здесь обитало около 12 "мопсичек". Она была единовластной правительницей в своем маленьком государстве, и всячески пыталась подчеркнуть свое родство с царской фамилией. Среди ее увлечений было составление родового дерева, которому она посвящала много времени. После того, как умер двоюродный брат Елизаветы Глебовой, род Стрешневых прервался. Чтобы не допустить угасания фамилии, Глебова использовала все свои связи для того, чтобы добиться разрешения для себя и своих наследников носить двойную фамилию Глебовы-Стрешневы.

В светском кругу Елизавета Петровна считалась барыней образованной и просвещенной. Ее дом в Покровском был наполнен всевозможными современными техническими устройствами типа телескопа, микроскопа, камеры-обскуры. Однако все это было больше данью моде, чем истинными занятиями барыни. Те мне менее, в доме Елизаветы Петровны бывали очень авторитетные гости, в том числе и Н.М. Каразмин, который во время написания "Истории государства Российского" какое-то время жил и работал в "Елизаветине". Внучка Глебовой-Стрешневой, Наталья Бреверн вспоминала о своей бабушке: "в ней угас тип, может быть еще не совершенно исчезнувший на Руси, но с тех пор уже не проявляющийся в такой силе: смесь самых противоположных качеств и недостатков, утонченной цивилизации и первобытной суровости, европейской grand dame и допетровской барыни".

Первая перестройка усадьбы

Время шло, менялись моды и вкусы, и в 1803 году Елизавета Петровна начала грандиозную перестройку своей усадьбы. В течение трех последующих лет был полностью перестроен господский дом, а территория вокруг него благоустроена в соответствии с последними веяниями. Как и в случае с "Елизаветиным", фамилия архитектора, перестроившего усадьбу, осталась неизвестной, хотя результат работы говорил то том, что это был специалист с хорошим вкусом. Новый особняк имел три этажа, из которых нижний предназначался для проживания хозяйки и ее семьи, второй был парадным, а на третьем жили слуги и хранились неиспользуемые вещи. Отделка здания совмещала в себе черты двух архитектурных стилей: классицизма и ампира. К одному из фасадов примыкала полукруглая каменная терраса. Подняться на нее можно было по двум каменным лестницам, огибавшим террасу с двух сторон. К этим лестницам подъезжали кареты гостей. Люди поднимались по лестницам на террасу, где располагался вход в залу.

Рядом с домом разбили небольшой регулярный (французский) садик. Широкие аллеи лучами расходились от нескольких центральных точек, и вели к уютным полянкам, беседкам и художественно оформленным зарослям. Парк украшали мраморные и гипсовые статуи, некоторые из них были привезены из Италии. Также во французском парке построили шесть оранжерей для культивирования плодовых деревьев. До нашего времени сохранилась одна из оранжерей, правда находится она на грани полного уничтожения, причем, ее разрушение произошло в течение последних двух десятилетий. Изначально это было красивое сооружение с округлой центральной частью и крыльями-теплицами. Оранжерея имела панорамное остекление, внутри ее украшали лепные скульптурные элементы.

Остальной части поместья придали вид английского парка, менее строгого и геометричного. В этой части парка между деревьев вились многочисленные тропинки. Возле ванного домика были устроены гроты, в которых били родники. На берегу реки выкопали извилистые каналы, рыбные садки и маленький прудик. На Химке устроили запруду с островом, на котором установили беседку. Через образовавшиеся протоки перебросили мостики. Рядом с ванным домиком был обустроен зверинец, в котором обитали олени, шленские козы и бараны, китайские, персидские и капские гуси, лебеди, голубые индейки, казарки, цесарки, фазаны, павлины и журавли. В 1822 году Елизавета Петровна перестроила и Покровскую церковь с колокольней – оба сооружения переделали в стиле ампир, который стал очень популярным.

Известный русский искусствовед 19-начала 20 веков барон Н.Н. Врангель в своем труде "Старые усадьбы: Очерки истории русской дворянской культуры" писал о Покровском-Стрешневе следующее:

"Будто видишь за высоким фасадом в узких окнах, поросших плющом, бледные облики Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой, ее сына Петра, племянницы Лизы Щербатовой, старой-старой крепостной Дарьи Ивановны Репиной, скончавшейся в девяносто восемь лет в ноябре 1905 года. Хороша синяя, "цвета сахарной бумаги", гостиная в большом доме, отделанная a l’antique в помпеянском стиле, с красивой белого дерева мебелью конца XVIII века.

Потом идешь по саду с бесконечными прямыми дорогами, окаймленными столетними деревьями, идешь долго к Ванному домику, вход в который охраняет маленький мраморный Амур. Дом стоит над гигантским обрывом, поросшим густым лесом, который кажется мелким кустарником, уходящим вдаль. Построена эта очаровательная игрушка мужем Елизаветы Петровны Стрешневой как сюрприз жене. Дом полон дивных английских гравюр, хороших старых копий с семейных портретов. И на каждом шагу, в каждой комнате кажется, будто бродят тени тех, кто здесь жил".

Елизавета Петровна отличалась не только аристократическими замашками, но и обладала коммерческими способностями. В начале 19 века на части своего имения она организовала дачный поселок. На противоположной стороне Покровского и в районе парковых прудов построили около 20 дачных домиков "для летнего жилья, со всякою к ним принадлежностию". Жилье в дачном поселке было достаточно дорогим, снимать дачи здесь могли лишь состоятельные люди. Чтобы оградить изысканную публику от встреч с простым людом, на въездах в поселок установили шлагбаумы, охраняемые сторожами. Аренда дач приносила хороший доход, и в дальнейшем владельцу имения расширили территорию поселка. Так образовались дачные поселки Иваньково, Елизаветино и Гришино. Как уже говорилось, обитателями дачного поселка были состоятельные и именитые люди. В 1807 году здесь жил Н.М. Карамзин. Иногда к своим знакомым, семье Берсов, приезжал погостить Лев Толстой. Именно здесь он впервые увидел свою будущую жену, 12-летнюю Соню Берс. Одна из дочерей Берсов, Татьяна, вспоминала, что из окон спальни, находившейся на втором этаже дачи, открывался "веселый, живописный вид на пруд с островком и церковь с зелеными куполами". Эту же дачу позднее снимал знаменитый историк С.М. Соловьев, который оставил описание местной дачной жизни. Позднее, в конце 19-начале 20 века дачи в Покровском снимали многие актеры и работники Художественного театра, здесь отдыхали Алексей Толстой, Мария Цветаева и Сергей Эфрон. Когда в 1901 году открылось движение по Московско-Виндавской (Рижской) железной дороге, железнодорожная станция расположилась в непосредственной близости от Покровского. Это сделало дачи еще более доступными и, как следствие, популярными. Многие местные жители сдали свои участки под дачи – это приносило больший доход, чем сельское хозяйство. Цены на жилье колебались в пределах 100-2000 рублей. Со временем здесь снимали дачи не только на лето, но и приезжали отдохнуть на день-другой. Для перевозки отдыхающих пустили автобус от Петровского парка до поселка с платой за проезд 30-40 копеек. Этот маршрут был таким популярным, что иногда среди стоящих в очереди возникали серьезные потасовки, разнимать которые приходилось полиции.

Семейная хроника

Чтобы лучше понять дальнейшую историю усадьбы, стоит узнать о личной жизни Евгении Петровны. В семье Глебовых родилось четверо детей, из которых двое умерли в младенчестве. Двое сыновей – Дмитрий и Петр дожили до среднего возраста, но все равно умерли раньше матери.

Старший сын – Петр Глебов-Стрешнев был военным и скончался от ран. В жены он взял дочь своего однополчанина. Елизавета Петровна была против этого брака. Она не хотела видеть сына женатым на бедной девушке, хотя та и была княжной. Однако Петр поступил так, как считал нужным, и пошел против воли матери. От этого брака осталось четверо детей: сыновья Евграф и Федор, а также дочери Наталья и Прасковья. Вдова Петра Федоровича через пару лет вновь вышла замуж.

Младший сын Елизаветы Петровны и Федора Ивановича, Дмитрий Глебов-Стрешнев, умер холостым в 34 года. Он всю жизнь прожил с матерью, которая не позволяла ему ни служить, ни жениться. Дмитрий, как мог, избегал общения с матерью, чтобы защититься от ее давления, но противиться ей у него не хватало решительности.

После того, как вдова сына Петра снова вышла замуж, Елизавета Петровна взяла к себе на воспитание внука Федора и обеих внучек. Она наняла для детей лучших гувернеров и учителей, но воспитывала их в своем духе – строго и деспотично. Как и все домашние, внуки боялись при бабушке вымолвить слово, и часами стояли по стойке смирно, пока Елизавета Петровна пила кофий. Во время обеда дети должны были спросить разрешения, прежде чем взять себе какое-нибудь блюдо. Несмотря на богатство, даже при гостях детей одевали в старую поношенную одежду. Даже за пышными зваными обедами внукам до 20 лет сервировали место детской посудой. Только после замечания одной великосветской гостьи этот порядок изменился. Когда внучки подросли, Елизавета Петровна категорически не хотела выдавать их замуж, отказывая всем женихам и даже оскорбляя их. Федор, видимо, унаследовал независимый нрав отца, и после длительного противостояния добился разрешения поступить на государственную службу. Те мне менее, Елизавета Петровна отказалась хлопотать о документах, необходимых Федору для поступления на службу. Свою строптивость она мотивировала тем, что представителю такого знатного рода не нужны никакие бумажки, чтобы доказать свое дворянство. В итоге император Николай I, прознав о чудачествах Глебовой-Стрешневой, сам выдал Федору необходимые бумаги. Возможно, такое жесткое отношение к своим близким Елизавета Петровна практиковала, чтобы не избаловать их, как это случилось с ней в детстве, но в благих намерениях ударилась в крайности. В то же время, она никогда не повышала голос, а умела выразить свое недовольство и внушить страх совей спокойной речью и выражением лица. Говорили, что к старости характер барыни немного смягчился, но и тогда окружающие опасались ей перечить.

В декабре 1837 года Елизавета Петровна Глебова-Стрешнева умерла. По оценкам ее наследников, имущество помещицы исчислялось в сумме 4 миллионов рублей. Также у нее были имения в 20 уездах, в которых проживало более 10 000 душ крепостных. Среди недвижимого имущества были четыре дома в Москве и один дом в Ярославле. Что касается Покровского, то ситуация в нем была стабильной на протяжении долгого времени, и почти не изменилась с момента последнего сбора документальных сведений 1807 года. На тот момент за селом числилось около 300 десятин земли; 7 крестьянских дворов, в которых проживало 57 человек. В деревне Иваньково было еще 8 дворов с населением 62 человека. На 1813 год годовой доход Елизаветы Петровны составлял 133 000 рублей ассигнациями, или в пересчете на серебро – 25 000-26 000 рублей. Около 60% всего дохода составлял оброк с крестьян. Остальную сумму давали займы крестьянам и продажа рекрутов. Продажа продуктов сельского хозяйства приносила 6% от общей суммы дохода, и еще 3% добавляла сдача московских домов в аренду.

После смерти Елизаветы Петровны имение унаследовал старший внук, гвардии-полковник Евграф Петрович Глебов-Стрешнев. Помня о своем безрадостном детстве, внуки не питали особого пиетета ни к своим аристократическим корням, ни к старому укладу жизни. Часть реликвий, которые их бабушка собирала и бережно хранила, были уничтожены. После раздела наследства обнаружилось, что Елизавета Петровна накопила множество ценных вещей, в том числе и драгоценностей. Одних только табакерок было 300 штук, из них 80 – золотых. Значительная часть предметов действительно имели большую ценность, так как их захотела выкупить Грановитая палата. Часть ценностей раздали. Внучка Прасковья Петровна, отличавшаяся набожностью, передала свое наследство церкви. Сохранилась информация, что из доставшегося ей мешка жемчуга и других драгоценных камней она заказала митру для архимандрита.

Получив свободу, обе внучки довольно быстро вышли замуж. Прасковья сделала неугодную, по мнению света, партию – она вышла замуж за монаха-расстригу Федора Федоровича Томашевского. После отказа от монашества Томашевский стал купцом, и уехал с женой в Тулу, где она и умерла, прожив в браке 10 лет. Вторая внучка – Наталья, вышла замуж на дворянина Эстляндской губернии, генерал-майора Фридриха (Федора) фон Бреверна. У супругов родилось две дочери: Евгения и Варвара – единственные потомки Глебовых-Стрешневых. Таким образом, старания Елизаветы Петровны сохранить род успехом не увенчались. Внук Евграф Петрович умер бездетным, а Федор Петрович даже не был женат. Судя по воспоминаниям современников, Федор Петрович был хорошим человеком, хотя, его судьба сложилась не очень счастливо. Остаток жизни он доживал парализованным. В 1864 году по просьбе своей племянницы Евгении Бреверн он подал ходатайство в Государственный совет о передаче "за отсутствием иных мужских представителей семьи" фамилии Глебов-Стрешнев мужу своей племянницы, чтобы он, его жена и их дети имели право носить тройную фамилию: Шаховские-Глебовы-Стрешневы. Просьбу удовлетворили частично: такую фамилию в дальнейшем мог наследовать старший ребенок в роду. Упомянутая Евгения Бреверн – дочь Натальи Петровны и Федора Логинновича Бреверн, родилась в 1849 году. Родители назвали девочку именем главной героини популярного в то время романа Оноре де Бальзака "Евгения Гранде". Евгения Бреверн от родителей получила хорошее образование, а от бабушки Елизаветы Петровны – строптивость, тщеславие и прочие черты характера. Кроме того внучка высоко ценила бабушку, восхищалась ею и старалась во многом подражать. В 1862 году Евгения вышла замуж за князя Михаила Шаховского, что только подстегнуло ее амбиции и гордость. Действительно, партию можно было назвать блестящей. Шаховской занимал высокие посты на службе, а также неоднократно получал различные поощрения от императора.

Что касается Покровского, то в 1852 году, еще при Евграфе Петровиче Глебове-Стрешневе, в селе насчитывалось 10 дворов, в которых проживало 40 душ мужского пола и 42 женского. Также в Покровском имелись церковь и господский дом с 10 дворовыми людьми. После смерти Евграфа Петровича Покровское перешло к его брату Федору, а затем его унаследовала племянница княгиня Евгения Федоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева. После получения наследства и смены фамилии был утвержден новый фамильный герм. От князей Шаховских герб получил изображения медведя с золотой секирой на плече, ангела с пламенеющим мечом и щитом и пушки с сидящей на ней райской птичкой, а от рода Глебовых-Стрешневых позаимствовал серебряные лилии, подкову, увенчанную золотым крестом, бегущего оленя и натянутый лук со стрелой. Девизом фамилии стала фраза "С Божьей помощью ничто меня не остановит". Эти события повлияли и на историю усадьбы. Теперь все чаще можно было услышать название Глебово-Стрешнево.

Помимо Покровского Шаховские получили в наследство половину огромного состояния Глебовых-Стрешневых. Случилось это в 1864 году. Тремя годами раньше, в 1861 году, в России отменили крепостное право, однако земля осталась имуществом помещиков, и крестьяне, которые хотели получить землю, должны были ее выкупить. Государство предоставляло крестьянам ссуду в размере 80% от стоимости участка на выкуп земли. Эту сумму государство сразу выплачивало помещику, а крестьяне должны были вернуть сумму государству в течение 49 лет. При этом им начислялись 6% годовых. Поскольку количество крепостных, принадлежавших этой семье, было в районе 10 000, то сумма, полученная от государства, была очень внушительной. К тому же крестьяне вынуждены были долгие годы отрабатывать землю, выступая в роли дешевой рабочей силы. Впоследствии Ефгения Федоровна за 120 000 рублей выкупила у своей сестры Варвары вторую половину наследства, и сосредоточила в своих руках все владения Глебовых-Стрешневых.

Покровское при Еврении Федоровне Шаховской-Глебовой-Стрешневой:

В 1879 году семья Шаховских поселилась в Москве, в усадьбе на Большой Никитской. Здесь они вели оживленную светскую жизнь, которая соответствовала их статусу: балы, концерты, пикники и гуляния в парках, посещение театров, семейные визиты и официальные приемы. Иногда они наезжали в Покровское, много времени проводили в Европе. В Сан-Донато Шаховские купили у Демидовых роскошную виллу, и добавили к своим титулам еще один – князей Сан-Донато. Для путешествий Шаховские первыми в России приобрели личный железнодорожный вагон-салон. Одно из московских изданий писало об этом вагоне: "Он только что прибыл из-за границы, и сочетает комфорт с художественной роскошью. Главный интерес вагона в том, что он пока единственный из принадлежащих частным лицам вагонов, который совершает свободное движение не только по русским, но и по заграничным более узким колеям. Постройка вагона произведена в России, но салон и спальня отделывались в Париже". Для круизов по Средиземному морю Шаховские за 1,25 миллионов рублей купили прогулочную яхту. Отдыхала семейная пара и на курортах Германии, откуда родом были предки Евгении Федоровны по отцовской линии. В семейном архиве сохранились многочисленные газетные вырезки, описывавшие хронику респектабельной жизни Шаховских: откуда прибыли и куда отправились, на каком приеме присутствовали и прочее.

Евгения Федоровна была натурой творческой, увлекающейся и активной. В путешествиях она вдохновлялась произведениями искусства и архитектуры, хотя настоящим знатоком ее нельзя было назвать. По некоторым воспоминаниям, она могла приобрести живописные полотна у европейских мастеров, а потом пририсовать к ним что-то свое.

После вступления в наследство Евгения Федоровна начала масштабную перестройку дома в Покровском. В то время в архитектуре был моде древнерусский стиль, и появлялось множество строений выполненных в виде стилизованных боярских теремов и хром. Несмотря на богатство, в обществе княгиня не пользовалась успехом и уважением. Настоящие аристократы не особо жаловали ее вниманием. Добавив роскоши своей усадьбе, она хотела не только последовать архитектурной моде, но и напомнить о своих древних корнях и близости к царской фамилии. В 1880 году Евгения Федоровна договорилась о перестройке дома с известным архитектором Александром Ивановичем Резановым, автором великокняжеских дворцов в Санкт-Петербурге, Москве и Ливадии. Резанов создал для помещицы проект в псевдорусском стиле, оставив основную композицию здания, и пристроив к нему дополнительные объемы. Согласно первоначальным чертежам, должно было получиться красивое гармоничное строение – теремной дворец с башенками, шатрами, арочными окнами и ажурными решетками на гребнях крыши. В процессе работы проект значительно изменился, и в результате в особняке соединились совершенно несовместимые стили. Скорее всего, по мере работы над проектом Евгения Федоровна выдвигала новые идеи и пожелания, и исполнителям не оставалось ничего другого, кроме как следовать ее прихотям. Непосредственно строительством занимался другой, не менее известный архитектор – Константин Викторович Терский – учитель Ф.О. Шехтеля. Что чувствовал авторитетный мастер, воплощая в жизнь идею, которую современники окрестили "архитектурным парадоксом", остается только гадать. Известно, что один из архитекторов, боясь испортить свою репутацию, отказался работать с Шаховской при строительстве театра на Большой Никитской, хотя, наверняка деньги за работу она предлагала немалые.

Достроенный дом в Покровском имел вид подковы. С торцевых боков старого ампирного особняка пристроили два кирпичных флигеля, стилизованные под каменные древнерусские палаты, над одним из флигелей располагалась остроконечная башня. На крыше дома разместилась деревянная четырехугольная башня с бойницами, зубцами в виде ласточкиных хвостов и маленькими круглыми башенками по бокам. Башня была раскрашена под кирпич. Позднее на крыше появились еще две башни покрупнее и несколько небольших декоративных остроконечных башенок. Пристройки были декорированы элементами древнерусской архитектуры. Видимо, княгиня сама была не очень довольна результатом, поэтому, чтобы сгладить несоответствие центрального здания и пристроек, она приказала развесить по фасадам старого дома гирлянды листьев, сделанных из окрашенной жести. Главный фасад дома выходил к пруду. С юго-западной стороны дома появилась пристройка, предназначенная для домашнего театра. Это был "пробный шар", и после Покровского Шаховские приступили к строительству театрального помещения на Большой Никитской. Сохранились воспоминания современников, из которых можно узнать, что театр в Покровском-Стрешневе был небольшим, но очень удобным и прекрасно оснащенным. Театр занимал второй этаж пристройки. Войти в него можно было через террасу. В зале была всего одна ложа, предназначенная для хозяев и гостей. Остальные зрители – в основном это были дачники, сидели в зале. Сцена была маленькой, но для тех спектаклей, которые ставили Шаховские, ее хватало. Помещение освещалось через высокие арочные окна, остекленные разноцветными стеклами. В вечернее время здесь зажигали свечи, а по особо торжественным случаям – электрические лампы. Спектакли шли раз в неделю – по воскресеньям.

В конце 19 века по проекту архитектора А.П. Попова и Ф.Н. Кольбе построили красную кирпичную стену внушительных размеров. Ограда была выполнена в псевдорусском стиле, с воротами, обрамленными двумя башнями. Параллельно с перестройкой дома производилось и благоустройство сада. На протяжении многих лет в поместье заменяли лиственные породы деревьев хвойными. В большом количестве высаживали кедры, лиственницы, ели и пихты. В одной из книг о хозяйствовании в Покровском написано: "Везде вынимать лиственные деревья около главного дому, не давать вырастать дичкам, чтобы был характер культуры хвойной". Саженцы для посадки выписывали из Петровской земледельческой и лесной академии, из лесного хозяйства в имении Поречье графа А.С. Уварова, выращивали в собственном питомнике. Из-за неблагоприятных природных условий основная часть этого зеленого массива, который называли Елизаветинской рощей, до нашего времени не сохранилась. Наиболее примечательные деревья, оставшиеся от былого парка – кедр, посаженный в конце 19 века в районе бывшего зверинца и сосна возле флигеля, посаженная в 1886 году. Помимо деревьев в парке высаживали сирень, жасмин, жимолость, желтую акацию, орешник, спиреи. Вблизи строений рос дикий виноград, живописно покрывавший стены. В теплый период года парк утопал в цветах. Здесь росли розы всевозможных сортов, левкои, гладиолусы, петунии, герани, бегонии, вербены, хейрантусы и агератумы. Цветы для высадки в парке выращивали в оранжереях. Там же культивировали лимоны и апельсины, персики, клубники и даже гранаты. Часть урожая и цветочной рассады пускали дачникам на продажу.

Однако Евгения Федоровна не только заботилась о красоте своего поместья, но и пыталась извлечь из него максимальную выгоду. Парк и все свое имение она огородила, на въездах установила шлагбаумы и расставила сторожей. Помещица перекрыла даже старинную дорогу из Никольского, которая пролегала через ее парк. В связи с этим она даже ввязалась в судебную тяжбу. Поблизости от этой дороги располагался еще один дачный поселок - лесопромышленника Ф.М. Ниживина. Установленные ограничения раздражали дачников, и в итоге Ниживин подбил крестьян подать в суд на Шаховскую, так как в результате ее действий люди не имеют возможности ходить в церковь. Известный московский адвокат Ф.Н. Пелевко, которого наняла Шаховская, не симпатизировал ей, и провалил дело.

Судя по отзывам современников, княгиня управляла своим имением в решительной и властной манере. Из документов, найденных в личных архивах, известно, что она разделила усадьбу на три части. Первая – окрестности господского дома с регулярным парком, оранжереями и дорожками в "Елизаветино". Эта территория предназначалась для личного пользования семьи и специально приглашенных гостей: "Пускать гулять только по особому распоряжению, без билетов. Не допускать езды ни верхом, ни в экипажах".

Вторая часть называлась "Карлсбад" – это была местность над речкой Химкой и территория за Иваньковской дорогой. Чтобы гулять здесь, кататься на лодках, ловить рыбу или собирать грибы, нужно было купить специальные билеты. По периметру "Карлсбада" была высажена стриженая еловая изгородь.

Третья зона – это восточная часть парка от дороги в село Никольское до границ с Всехсвятским и Коптевскими выселками. На эту территорию распространялись такие же правила, какие действовали в Карлсбаде. Софья Андреевна Толстая писала мужу об укладе жизни в усадьбе: "В Покровском очень грустно то, что везде видна злоба хозяйки: всё огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам". Несколько дачных домиков располагались прямо на территории парка, и, чтобы передвигаться по усадьбе, их арендаторы тоже должны были покупать билеты. Одну из таких дач снимал коммерции советник П.П. Боткин, брат знаменитого врача С.П. Боткина. Как-то он попытался опротестовать установленные порядки, на что муж Евгении Федоровны, князь Шаховской, ответил, что Боткин может "очистить дачу", если ему что-то не нравится. Софья Толстая в письме мужу в 1897 году жаловалась, что "в Покровском очень грустно то, что везде видна злоба хозяйки: все огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам".

В конце 19 века в окрестностях Покровского появилась промышленность. После отмены крепостного права многие зажиточные крестьяне подались в купцы, арендовали у своих бывших хозяев земли и открывали свое дело. Таким был и Иван Сувиров, купец второй гильдии, открывший на берегу Химки, близ Иваньково, бумагопрядильную фабрику. В скором времени рядом заработала красильная фабрика иваньковского купца Александра Дорофеева. Промышленные стоки красильной фабрики выводились прямо в реку, чем совершенно загубили воду в Химке. Кроме того, прямо в реке промывали и окрашенные ткани. Два участка в парке взяли в аренду фабриканты Прохоровы, и открыли на этом месте санаторий для своих рабочих.

При всем своем увлечении благоустройством усадьбы, Евгения Федоровна упорно обходила вниманием Покровскую церковь. Тем временем, храм уже давно перестал вмещать всех желающих, особенно летом, когда число местных жителей увеличивалось за счет дачников. На церковь помещица тратиться не желала, и одно время хотела решить проблему тесноты, добиваясь перевода части прихожан в храм села Аксиньина, которое располагалось на довольно большом расстоянии от Покровского. Но церковные власти поддержали крестьян, и разрешили расширить Покровский храм. В роли спонсора выступил уже упоминавшийся П.П. Боткин. Проект реконструкции церкви разработал архитектор Г.А. Кайзер. После перестройки (1897 г.) площадь церкви увеличилась почти вдвое, а в боковых частях здания вновь открылись два придела: в честь Петра и Павла (в память от П.И, Стрешневе) и Николая Чудотворца (в память о церкви села Никольского).

В обществе Евгению Федоровну считали практичной и жадной, что было вполне заслуженно. В то же время, она активно занималась благотворительностью. Княгиня занимала важные посты во многих попечительских советах, которые помогали инвалидам войны, заключенным в тюрьмах, детям-сиротам. В английских журналах княгиня прочитала о том, как в Британии отдыхают школьники с ослабленным здоровьем, и в 1884 году по этому примеру устроила у себя в поместье оздоровительный приют для гимназисток из бедных семей. Кстати, по этому принципу в советское время работали пионерские лагеря. Смена в Покровском длилась два месяца. За самочувствием девочек следил врач. Часто сама Шаховская лично посещала воспитанниц и следила за тем, чтобы они ни в чем не нуждались. Во время Русско-Японской войны 1904-1905 годов в Покровском размещался лазарет на 25 коек. Перед началом Первой мировой войны Евгения Федоровна подарила домик "Елизаветино" своей подруге и популярной портнихе Надежде Петровне Ламановой. Уже в годы войны Ламанова открыла в "Елизаветине" госпиталь для раненых. В целом, такая благотворительность была очень характерна для состоятельных людей того времени, и было просто неприлично оставаться в стороне от помощи нуждающимся.

Муж Евгении Федоровны, Михаил Валентинович Шаховской-Глебов-Стрешнев всю жизнь служил - за исключением последних лет, когда он сильно болел. В жизни Покровского участия практически не принимал, не вмешиваясь в дела жены. В 1891 году он уехал на лечение в Германию, где и умер. После смерти мужа княгиня решила насовсем переехать в Покровское-Стрешнево, а свой особняк на Большой Никитской сдала в аренду. Когда в конце 19 века правительство приступило к строительству Московско-Виндавской железной дороги, оказалось, что отрезок путей будет проходить по территории Покровского. Шаховская передала правительству необходимый участок, а когда в 1901 году движение по дороге открылось, одна из станций на Волоколамском уезде была названа в честь княгини – станцию назвали "Шаховская", и располагалась она вблизи имения. Первая станция представляла собой скромную посадочную площадку с небольшим навесом. Пассажирам не хватало места на платформе, и во время остановки они спрыгивали прямо на землю. В 1908 году вместо этой станции по проекту архитектора С.А. Бржозовского построили красивое капитальное здание из камня и дерева. До наших дней сохранилась только каменная часть станции, а деревянные конструкции пришли в негодность в 1980-е годы.

Еще одна достопримечательность Покровского-Стрешнева – гранитный обелиск, установленный возле усадебного дома. Существует несколько версий появления этого памятника. По одной из них, Евгения Федоровна, которая помнила и всячески любила подчеркнуть связь своего рода с царской семьей, установила монумент в 1913 году, когда в стране отмечали трехсотлетие дома Романовых. По второй версии – когда-то на верху монумента располагалась маленькая фигура собаки, а сам памятник установили в память о собаке, которая спасла княгиню в детстве. Кроме того, собака будто бы напоминала о геральдике Стрешневых – изображение пса присутствовало на их родовом гербе, и появлялось на новых гербах при дальнейшем объединении фамилий. Однако, как ни старались бабушка Шаховской, Елизавета Петровна, а затем и она сама, род Стрешневых по мужской линии не продлился. У Шаховских детей не было, с родственниками мужа она не поддерживала отношений и даже не упомянула ни одного из них в завещании. Имеются данные, что свое любимое имение княгиня хотела оставить Николаю II, но революция 1917 года изменила обычное течение жизни.

Усадьба после революции 2017 года и в 21 веке:

После революции Покровское-Стрешнево и все имущество княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой национализировали. Ей оставили одну небольшую комнату в ее бывшем доме на Большой Никитской. В 1919 году 73-летнюю женщину арестовали представители ЧК, обвинения были политическими. Трибунал приговорил Евгению Федоровну к заключению. Два с половиной года Шаховская пробыла в Таганской тюрьме, а затем дело прекратили, и арестантку выпустили. После выхода из тюрьмы Евгения Федоровна смогла выехать на границу, и последние два года жизни провела в Париже. Благодаря тому, что значительная часть капиталов Шаховских-Глебовых-Стрешневых всегда хранилась за границей, в свои последние дни княгиня не знала нужды. Умерла Евгения Федоровна в 1924 году, похоронена в Париже, на кладбище Батиньоль.

После революции в усадьбе разместился санаторий ЦК, а затем ее передали под Дом отдыха текстильщиков. Все ценные вещи вывезли. В ванном домике тоже открыли санаторий, причем, в процессе переустройства почти полностью были уничтожены исторические интерьеры. Дачи стали ведомственными, теперь здесь отдыхали чекисты и советские чиновники. На Иваньковских дачах начал работать санаторий ЦК "Чайка", унаследовавший название от одной из дач. На территории усадебного парка разместилась детская колония Наркомата путей сообщения впоследствии разросшаяся до детского городка им. Калинина. Летом 1923 года в городке было 26 детских домов, 2 детских сада и 2 колонии. Юные жители городка вели подсобное хозяйство: разводили свиней, кроликов, домашнюю птицу, работали в огороде и фруктовом саду. Всего здесь обитало 1 509 детей и 334 взрослых.

В 1925 году в усадебном доме открыли Музей дворянского быта. Сюда свезли конфискованные из разных усадеб вещи. Того, что принадлежало Стрешневым, было немного: семейный архив, портреты и некоторые предметы мебели. За годы советской власти дом особо не ремонтировали, и уже в 1926 году начала протекать крыша. Газоны вытаптывали, скульптуры повреждались, часть помещений отдали под жилье. Новые жильцы закрашивали росписи краской, мыли паркет водой, в роскошных залах устраивали стирку, в комнатах устанавливали буржуйки для обогрева, что наносило большой вред интерьерам. В 1927 году музей закрылся. Значительную часть экспозиции разворовали. После музей в бывшем господском доме некоторое время работал дом отдыха, а затем здесь разместился Институт мозга, который тоже был недолгим гостем.

Церковь Покрова пресвятой Богородицы закрыли в 1931 году. Настоятеля Петра Вележева арестовали, и приговорили к трем годам лишения свободы. После ВОВ в церкви находилась топливная лаборатория НИИ гражданской авиации. Верхний ярус колокольни разобрали, часть оконных проемов расширили. Рядом с трапезной появились кирпичные пристройки. Все внутреннее оформление было уничтожено.

В 1932 году усадебный дворец перешел к Главному управлению Гражданского воздушного флота (впоследствии авиакомпания "Аэрофлот"), и здесь начал работать дом отдыха летчиков. В 1970-е годы здесь размещался НИИ гражданской авиации. В конце 1970-х руководство "Аэрофлота" решило отреставрировать бывший усадебный дом и устроить в нем Дом приемов зарубежных делегаций. Оранжерею также планировалось восстановить с сохранением ее изначального предназначения. Для того чтобы вернуть дому исторический облик, провели большую работу: изучали документы, проводили натурные и архивные исследования. Подготовка растянулась почти на 10 лет. Первой начали восстанавливать Покровскую церковь. В ходе работ снесли пристройки, восстановили колокольню, вернули первоначальный вид окнам и интерьеру. В 1992 году здание передали церкви, и здесь начались богослужения. В марте этого же года в усадебном доме случился большой пожар, во время которого сгорела крыша, был уничтожен мансардный этаж с башней, а также сильно пострадали комнаты второго этажа. Только после пожара начались работы по восстановлению здания. Начались они довольно активно, но затем приостановились, и больше не возобновлялись. С оранжереей дело обстояло немного лучше. В 1997 году ее полностью восстановили, и некоторое время здесь работал ресторан, но затем строение было заброшено, и довольно быстро пришло в упадок (не без участия людей).

В 2003 году "Аэрофлот" продал главный усадебный дом, оранжерею и угловую башню кирпичной ограды компании "СтройАрсенал". Новый владелец не занимался своим приобретением, и состояние всех построек все более ухудшалось. В 2006 году Росимущество подало на "Аэрофлот" иск, в котором говорилось, что компания не имела права продавать данные объекты. Оказалось, что еще в 1970-х годах усадьба получила статус памятника федерального значения, и не входила в перечень имущества, приватизированного "Аэрофлотом". В результате судебных разбирательств в 2010 году на отчужденные части усадьбы было оформлено право собственности государства. В 2015 году все права на усадьбу получила Высшая школа экономики. Были подписаны охранные обязательства, и разработан проект реставрации Покровского-Стрешнева. Казалось бы, все складывается благополучно, но в 2016 году Высшая школа экономики отказалась от усадьбы, и она снова перешла к Росимуществу. В последнее время обсуждается передача усадьбы из федеральной собственности в муниципальную. Возможно, в бюджете столицы найдутся средства на восстановление архитектурно-исторического памятника. Однако пока ситуация только ухудшается.

В 2016 году в доме вновь вспыхнул пожар, и он был не последний. В очередной раз усадьба загорелась летом 2017 года. На этот раз огонь почти уничтожил оранжерею. Эксперты склоняются к тому, что это был умышленный поджог, так как дождливое и холодное лето не способствовало самовозгоранию. Мелкие пожары в оранжерее и раньше случались - особенно зимой, когда здесь обитают бездомные, но этот пожар был очень сильным – обрушились даже несущие балки. Представитель "Архрадзора", осмотрев здание после пожара, обвинил федеральные власти в ненадлежащем отношении к сохранению объекта федерального значения.

Полуразрушенной и захламленной усадьбе грозит и другая опасность: приближение застройки. Несмотря на то, что охранная зона усадьбы переходит в особо охраняемую природную территорию, в которой запрещено строительство, вблизи разрастается жилой комплекс "Покровское-Глебово".

Власти города планируют улучшать состояние Покровского-Стрешнева, но это касается только парка и прудов. В частности, здесь собираются построить понтонные бассейны на месте прудов. У защитников природы этот проект вызывает опасения, так как по берегам прудов растут не только редкие растения, травы и цветы, но и селятся животные и птицы.

Что касается парка, то лесопарк Покровское-Стрешнево – это одна из самых больших рекреационных зон на Северо-западе Москвы. К северу от усадьбы расположен липовый регулярный парк, в котором растет много старых деревьев. В центральной части парка растут сосны, клены, лиственницы, липы, дубы, березы и вязы, встречаются также кедры, ели, яблони и рябины. Местные парковые пруды очень популярны у отдыхающих. Вокруг большого пруда обустроена пляжная зона. Северная и северо-западные части парка оформились относительно недавно. В произраставшем здесь смешанном лесу были проложены аллеи и дорожки для прогулок. С северо-запада парк ограничивает река Химка, возле которой течет родник Царевна-лебедь. В 2009 году это был единственный естественный источник с чистой питьевой водой в Москве. Родник оборудован водозаборными трубками, из которых можно набрать питьевую воду. Над родником расположена поляна, на которой когда-то стоял павильон "Елизаветино". В парке обитает множество видов птиц (соловьи, зяблики, пенки, овсянки, сойки, дрозды, дятлы, утки и прочие), а также белки, полевки, крысы, ондатры и бобры. У бобров на территории парка имеется плотина.

Интересные факты:

В разное время усадьбу Покровское-Стрешнево выбирали местом съемок кинофильмов. В 1925 году здесь снимали фильм "Медвежья свадьба"- мистическая драма Анатолия Луначарского, созданная по пьесе новеллы Проспера Мериме "Локис". Кстати, отголоски этого сюжета можно встретить в пьесе Евгения Шварца "Обыкновенное чудо". Главный герой – граф, человек, зачатый от медведя, взаимно влюблен в девушку. Зная, что иногда он превращается в свирепого медведя, граф решает оставить девушку, но она верит, что любовь может исцелить избранника. Влюбленные женятся, но счастливой развязки не происходит – граф убивает свою молодую жену, а местные крестьяне поджигают замок, и граф тоже гибнет. Благодаря этому фильму можно увидеть, какой была усадьба в то время. Ворота усадьбы фигурировали в фильме "Семь нянек", а осенью 2012 года в усадьбе снимали сцены для мини-сериала "Любовь за любовь".

Историческая справка:

1584—1585 г.г. – сохранились первые упоминания о деревне Подъёлки – предшественнице усадьбы Покровское-Стрешнево
1664 г. – село приобрел Родион Михайлович Стрешнев
1687 г. - Родион Михайлович Стрешнев умер, и его состояние досталось сыну Ивану
1738 г. - после смерти Ивана Родионовича Стрешнева, усадьба перешла к Петру Ивановичу Стрешневу
1750 г. – обновили Покровскую церковь
1772 г. – Петр Иванович Стрешнев умер, и Покровское унаследовала Елизавета Петровна, его дочь
1773-1775 г.г. – построен ванный домик "Елизаветино"
1803 г. - Елизавета Петровна начала грандиозную перестройку усадьбы
1822 г. - перестроили Покровскую церковь с колокольней
19 в. – на территории Покровского появился дачный поселок
1901 г. – рядом с Покровским построили железнодорожную станцию
1837 года Е.П. Глебова-Стрешнева умерла, а покровское перешло к ее внуку, Евграфу Петровичу Глебову-Стрешневу
1864 г. – Покровское-Стрешнево унаследовала Евгения Федоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева
1880 г. - Евгения Федоровна приступила к перестройке главного дома
Конец 19 в. - была построена красная кирпичная стена
1917 г. - Покровское-Стрешнево национализировали
1925 г. - в усадебном доме открыли Музей дворянского быта
1927 г. - Музей дворянского быта закрылся
1931 г. - Церковь Покрова пресвятой Богородицы закрыли
В 1932 году усадебный дворец перешел к Главному управлению Гражданского воздушного флота (впоследствии авиакомпания "Аэрофлот
1970-х г.г. - усадьба Покровское-Стрешнево получила статус памятника федерального значения
1992 г. - здание Покровского храма отреставрировали и передали Церкви
2003 г. - главный усадебный дом, оранжерею и угловую башню кирпичной ограды продали компании "СтройАрсенал"
2010 г. – часть усадьбы вернулась в собственность государства
2015 г. - все права на усадьбу получила Высшая школа экономики
2016 г. - Высшая школа экономики отказалась от усадьбы, и она снова перешла к Росимуществу
2016 г. - в доме вновь вспыхнул пожар
Август 2017 г. – усадьба вновь пострадала от пожара