Савва Мамонтов родился 2 октября 1841 года в купеческой семье. Его отец, Иван Федорович Мамонтов, занимался винным откупом в Тобольской губернии. Именно здесь у него и его жены Марии Тихоновны Лахтиной родился четвертый ребенок – Савва. Всего у супругов было семеро детей, но две дочери умерли еще в детстве. В 1843 году Иван Федорович стал купцом первой гильдии, а в 1849 году вместе с семьей он переехал в Москву, где возглавил все откупное хозяйство Московской губернии. И в Сибири, и в Москве дела у Ивана Тимофеевича шли хорошо, благодаря чему семья могла жить на широкую ногу. На первой Мещанской улице Мамонтовы арендовали роскошный особняк, где устраивались балы и званые вечера. Некоторое время спустя в Москву переехал и брат Ивана Тимофеевич, Николай Тимофеевич, также купец и предприниматель. 

Образ жизни братьев Мамонтовых, несмотря на их принадлежность к купечеству, сильно отличался от того, как жили другие представители этого класса. Важное место в их жизни занимало искусство, литература, музыка, театр. По воспоминаниям современников Иван Федорович манерами и внешностью больше походил не на купца, а на английского премьера. Особо влиятельных связей среди московских предпринимателей и купечества Мамонтовы не имели. Во-первых, они сами к этому не слишком стремились, а местные торговцы и промышленники не очень благосклонно относились к богатым приезжим откупщикам. Надо сказать, что спустя десять-пятнадцать лет Мамонтовы уже прочно закрепились и в Москве, завоевали авторитет и заняли видное место в купеческой среде и в городском управлении.

 Но вернемся к истории жизни сына Ивана Тимофеевича – Саввы Мамонтова. После переезда в Москву методы воспитания детей в семье несколько изменились. Старшим сыновьям (Федору, Анатолию и Савве) наняли гувернера. Им стал выпускник Дерптского университета Ф.Б. Шпехт, который обучал мальчиков европейским манерам и иностранным языкам. Вместе с тем, в ходу оставались и старые способы - за ослушание или нерадивость детей укладывали на кровать и секли. 

В 1852 году после смерти Марии Тихоновны Иван Федорович с детьми переехал в большой, но менее великолепный дом на Новой Басманной. Отец всерьез волновался о судьбе своих сыновей, и хотел дать мальчикам хорошее образование. Савву и Анатолия отец отдал на обучение во Вторую Московскую гимназию, располагавшуюся на Елоховской улице. В гимназии Савва успехами в учебе не отличился, и через год отец перевел его в петербургский Институт Корпуса гражданских инженеров (Горный корпус). Это было очень перспективное решение – в России как раз начинало развиваться железнодорожное строительство, и важность инженерной профессии постоянно росла.

 В 1854 году Савва вместе с двумя двоюродными братьями выдержал экзамен и был зачислен в корпус. Учащиеся Горного корпуса получали общие и специальные профессиональные знания, а также проходили военную подготовку. При выпуске им присваивался чин. Савва Мамонтов проучился в Петербурге два года. Преподаватели отмечали его хорошее поведение, но недостаточное прилежание. Дело в том, что Савва предпочитал заниматься только теми предметами, которые его интересовали. Например, его увлекающаяся натура была покорена немецким языком. Савва быстро его выучил, и имел по этому предмету высшие баллы, в то же время по латыни у него были только двойки и тройки. Такое положение вещей не устраивало отца, и он писал 14-летнему Савве: "Я благословляю тебя, прошу и приказываю бросить лень, учиться хорошо и баллами в успехах показать мне, что ты послушный и заботливый к исполнению отцовских приказаний сын". Обучение в Горном корпусе закончилось внезапно. Во время эпидемии скарлатины умер двоюродный брат Саввы, Валерьян, и Иван Федорович решил забрать сына в безопасную Москву, чтобы продолжить его обучение в той же Второй гимназии, в которой Савва учился до отъезда в Санкт-Петербург. 

В 1860 году, когда Савве было уже почти 19 лет, он провалил экзамен по латыни в выпускном 7-м классе, не получил свидетельство и был оставлен на второй год. Однако, знающие люди порекомендовали отцу способ, как обойти эту проблему. Для поступления в петербургский университет свидетельство об окончании гимназии не требовалось, туда и поступил Савва. Латынь на вступительном экзамене за него сдал другой учащийся. Поступив в университет, Савва затем перевелся на юридический факультет Московского университета, где и начал учиться с большим интересом.

Уже тогда Савва Мамонтов начал серьезно увлекаться театром. В его дневнике за 1858 год можно найти отзывы о многих спектаклях, по которым можно судить, насколько большую роль играл театр в жизни студента. Из дневников можно многое узнать и о том, как протекала жизнь Саввы в кругу семьи. Например, 31 января 1858 г. он записал: "Сегодня утром ходил к Александру (двоюродный брат, Александр Николаевич. — А. Б.) на фабрику, у него был Булахов, он пробовал мой голос, говорит, что у меня баритон и может образоваться хороший голос, если мне им заниматься".

В середине 19 века Мамонтовы приобрели дом на Воронцовом поле и подмосковное имение Киреево возле Химок. В этом имении останавливались некоторые декабристы, которые возвращались в Москву после амнистии. Иван Тимофеевич продолжал успешно заниматься предпринимательством, а Савва Иванович жил своими интересами. Он стал не только театральным зрителем, но и принимал участие в любительских театральных постановках. Все это волновало отца. Поскольку старшие сыновья не имели склонностей к предпринимательству, то надежда была только на Савву. Театральные занятия сына все больше беспокоили Ивана Тимофеевича, и, чтобы отвадить его от столичных развлечений, он направил его в Баку по делам Закаспийского товарищества. Это случилось в 1862 году, а в 1863 руководители товарищества назначили Савву Ивановича заведующим Центральным отделением фирмы, расположенным в Москве.

 В 1864 году Савва Мамонтов приехал в Италию, чтобы немного поправить здоровье и познакомиться с тонкостями торговли шелком. Ломбардия и ее столица Милан были известными европейскими центрами шелководства и шелкоткачества. Кроме того, именно в Милане располагался знаменитый театр Ла Скала – сердце мировой оперы. Были ли от этой поездки какие-то деловые результаты – не известно, но известно, что в Италии Савва Иванович серьезно увлекся оперой и даже стал брать уроки пения. К своим занятиям он относился со здоровой долей юмора. Мамонтов писал, что извозчики, стоянка которых располагалась под окнами, где он занимался пением, не выдерживали и разъезжались. Первая поездка в Италию ознаменовалась для Саввы Мамонтова и еще одним важным событием – здесь он познакомился с дочерью известного московского купца, крупного шелкоторговца Григория Григорьевича Сапожникова — Елизаветой, которая впоследствии стала его женой. Елизавета Сапожкова не отличалась красотой, но была очень хорошо воспитана, образованна, обладала сердечным и открытым нравом. Сапожковы занимали очень высокое положение в обществе, и их согласие на брак дочери с Саввой стало подтверждением авторитета Мамонтовых. Иван Федорович высоко оценил 17-летнюю Лизу Сапожкову, и безоговорочно одобрил выбор сына. После свадьбы молодожены несколько недель прожили в Кирееве, а затем отправились в свадебное путешествие по Италии. 

По возвращении из-за границы Савва с женой поселились на Садово-Спасской, в доме, который приобрел для них Иван Тимофеевич Мамонтов. В 1860-е годы Иван Тимофеевич тесно сотрудничал с Ф.В. Чижовым, бывшим профессором математики, находившимся в дружеских отношениях с Гоголем, Аксаковым, Поленовым и другими известными представителями искусства и культуры. Чижов симпатизировал Савве Мамонтову, и на протяжении долгого времени был его наставником и покровителем.

В 1869 году Иван Тимофеевич Мамонтов умер, и Савве пришлось самому вести дела. Не без помощи Чижова молодой Мамонтов приобретал новый опыт и добивался успехов в области предпринимательства. Так, в 1872 году по рекомендации Чижова Савва Мамонтов стал директором Общества Московско-Ярославской железной дороги. В то же время, он являлся владельцем торговой конторы, специализировавшейся на поставках строительных материалов. Приблизительно в это же время Мамонтов начал активно участвовать в общественной жизни.

После смерти Ивана Тимофеевича Киреево отошло к его сыну Федору, а Савва Иванович с Елизаветой Григорьевной приобрели у писателя С.Т. Аксакова его усадьбу Абрамцево. Чета Мамонтовых считала, что дети должны расти в простой и здоровой обстановке, поэтому дом за городом был прекрасным решением. Из воспоминаний Елизаветы Григорьевны можно узнать, что несмотря на живописную местность, сразу перебираться в Абрамцево было нельзя, так как дом был настолько ветхим, что нуждался в капитальной переделке. Со временем Савва Иванович, отличавшийся постоянной жаждой деятельности, превратил Абрамцево в цветущую усадьбу. Помимо усадебного дома здесь построили больницу, школу, мост, плотину на реке Воре, улучшили дорогу, оборудовали мастерские для художников. Также в Абрамцеве появилась новая церковь, оранжерея и сад.

Савва Иванович испытывал искреннюю заинтересованность к людям искусства, и они ему отвечали взаимностью. Так возник "мамонтовский кружок", в который входили многие выдающиеся деятели российской культуры конца 19 века. После очередной поездки в Италию в 1874 году Савва Мамонтов очень тяжело переживал возвращение к обычным деловым будням в России. Он начал задумываться о том, что у семьи уже вполне достаточно средств для безбедного существования, и, возможно, стоит ограничить свою деловую активность, чтобы иметь больше времени для себя и своих близких. В то же время, его деятельная и увлекающаяся натура стремилась к большому и важному делу. Таким делом для него на некоторое время стала постройка Донецкой каменноугольной железной дороги. Это предприятие принесло Мамонтову всероссийскую известность. Дорога была достроена в 1882 году, а в начале 1990-х ее выкупило государство.

Предпринимательская деятельность Мамонтова прекрасно уживалась с его духовными и интеллектуальными интересами. Он был в курсе самых последних течений в изобразительном искусстве и литературе, находился в родстве с Третьяковым и хорошо знал его собрание. В круг общения Мамонтова входили А.М. Васнецов, И.И. Левитан, В.И. Суриков, Н.В. Неврев, В.А. Серов, К.А. Коровин и многие другие. Савва Иванович при необходимости оказывал художникам не только моральную, но и материальную поддержку. Некоторые из них подолгу жили в доме Мамонтова в Москве и в Абрамцеве. Савва Иванович мог различить в еще не признанном художнике талант. Он помогал встать на ноги Врубелю, Васнецову, Серову, Коровину. В Абрамцеве были созданы многие произведения искусства, прославившие впоследствии своих авторов.

Несмотря на то, что Мамонтов целенаправленно не занимался коллекционированием, его постоянно окружали произведения искусства. Многие художники сами дарили ему свои работы, некоторые картины Савва Иванович и его жена покупали сами. Таким образом, постепенно сформировалась коллекция, в которую входило большое число ценных произведений живописи.

Савва Мамонтов сделал многое для пропаганды творчества художников-передвижников. В 1880 году он за свой счет издал альбом "Рисунки русских художников". Также Мамонтов помогал организовывать художественные выставки в Москве, совместно с княгиней М.К. Тенишевой финансировал издание журнала "Мир искусства", внес несколько десятков тысяч рублей в фонд Музея изящных искусств и был избран членом-учредителем Комитета по устройству музея.

В доме Мамонтовых часто звучала музыка. Здесь проходили музыкальные вечера, на которых исполнялись произведения Бетховена, Шумана, Моцарта, Мусоргского, Глинки, Даргомыжского и других композиторов. Иногда перед гостями выступал сам Савва Тимофеевич, который обладал вокальным талантом. Ставили у Морозовых и домашние спектакли, в одном из которых в 1878 году принимал участие 17-летний К.С. Алексеев, впоследствии известный как Станиславский.

Мамонтова беспокоила мысль о том, что просвещенная российская публика достаточно пренебрежительно относится к отечественному оперному искусству, и в начале 1880-х годов он решил заняться крупными оперными постановками. Вместе с дирижером Н.С. Кротковым он начал собирать труппу. В 1882 году частные театральные труппы были разрешены законодательно, и Мамонтов первым осмелился учредить оперный театр совершенно нового типа. До этого русские оперные постановки были ориентированы на правильное выпевание нот, Савва Иванович же задумал создать на сцене цельное произведение, в котором принимали бы участие на равных певцы, актеры, музыканты и художники. Это была совершенно новая задача, и решать ее пришлось без опоры на опыт.

 В труппу Московской частной русской оперы было решено набирать молодых певцов, которые еще не выступали на казенной сцене. В новом театре Мамонтов официально не занимал никаких постов, но он принимал самое активное участие в репетициях, руководил актерами, говорил им, что "опера не есть концерт в костюмах на фоне декораций". Для начала было решено поставить три оперы: "Русалка" А.С. Даргомыжского, "Фауст" Ш. Гуно и "Виндзорские проказницы" О. Николаи. Первый спектакль "Русалка" прошел в январе 1885 года в здании Лианозовского театра. Рисунки для костюмов и декорации создавал художник В.М. Васнецов, декорации писали молодые К.А. Коровин, И.И. Левитан, Н.П. Чехов. Они же оформляли "Фауста" и "Виндзорских проказниц" по эскизам В. Д. Поленова. Именно благодаря Савве Мамонтову появилось понятие "театральный художник". До этого серьезные художники не занимались театром, а театральные декорации создавали декораторы, задачей которых было более-менее похоже изобразить средневековый замок, античные руины или итальянский пейзаж – стандартные иллюстрации к оперным темам. При таком серьезном подходе к организации театра, казалось бы, он должен был иметь огромный успех, тем более, что задолго до открытия по Москве ходило множество слухов о новшествах в театре "железнодорожного короля". Несмотря на то, что все билеты на премьеру были раскуплены, успеха постановка не имела, и в дальнейшем зрительные места в зале часто оставались пустыми, а в прессе появлялись довольно острые критические заметки. Отчасти они были справедливы, у первых постановок театра Мамонтова имелись недостатки. В первую очередь – это невысокий уровень мастерства артистов, которые еще не научились "петь, играя", но цели Мамонтова были гораздо более далекоидущими и глобальными. Большинство, в том числе и родственники, осуждало Савву Ивановича, считая занятие театром недостойным для делового человека такого масштаба. 

Много времени и сил пришлось потратить, прежде чем мамонтовская опера стала собирать восторженные отзывы. В 1898 году гастроли мамонтовского театра с успехом прошли в Санкт-Петербурге, после чего была опубликована восторженная статья В.В. Стасова, в которой он высоко оценил роль Мамонтова в развитии русской оперы. Именно благодаря Савве Ивановичу загорелась сценическая звезда Шаляпина, стал известен талант дирижера и композитора Рахманинова, нашла своего слушателя музыка Мусоргского и Римского-Корсакова.

Создание частной оперы и ее дальнейшая материальная поддержка, прежде чем спектакли стали окупаться, нуждалось в крупных и регулярных затратах. Точных данных о том, во что все это обходилось Савве Мамонтову, не сохранилось. Только путем приблизительного анализа и некоторых слухов можно предполагать, что в первый год основания театра Мамонтов потратил на него около трех миллионов рублей, а ведь на этом его вложения не закончились, и продолжались на протяжении нескольких лет. Надо заметить, что театральное меценатство Мамонтова было совершенно бескорыстным, он не имел никакой выгоды от этого предприятия. Со временем способности, художественный вкус и чутье Мамонтова в творческой среде оценили по достоинству, и по многим вопросам спрашивали у него мнения и света. Например, Станиславский называл Савву Ивановича своим учителем эстетики.

 Но меценатство Мамонтова было направлено не только на искусство, он долгое время был председателем Дельвиговского железнодорожного училища в Москве. В качестве душеприказчиков Чижова Савва Иванович занимался учреждением учебных заведений в северных губерниях, в том числе Костромского промышленного училища им. Ф.В. Чижова, где был избран пожизненным почетным попечителем. Мамонтов стал организатором либеральной газеты "Россия" в Санкт-Петербурге. Газета быстро стала популярной, и просуществовала несколько лет. В 1902 году ее закрыли за фельетон А.В. Амфитеатрова "Господа Обмановы", в котором высмеивались члены царской семьи. 

Все благотворительные начинания Мамонтова требовали больших финансовых расходов, а средства можно было получить в процессе предпринимательской деятельности, которой Мамонтов продолжал заниматься. В начале 1990-х годов правление Московско-Ярославской дороги решило продлить железнодорожную линию до Архангельска. Это был сложный и трудоемкий проект, который не сулил никаких крупных дивидендов в обозримом будущем. Но Савва Мамонтов взялся за него, посчитав, что развитие надежного железнодорожного сообщения поможет хозяйственному росту отдаленных русских областей. Он возглавил правление Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги, а также привлек к делу своего младшего брата Николая и сына Всеволода, а затем и Сергея.

Новый участок дороги был достроен в 1897 году, а через год по ней началось регулярное движение. Осуществление этого масштабного проекта было единогласно одобрено всеми, кто понимал важность экономического прогресса страны. Сам же Мамонтов просто делал нужное дело, не стремясь к наградам, чинам или званиям, хотя, за свою деятельность он все равно не оставался без них. Так, в 1896 году по инициативе министра финансов С.Ю. Витте, Мамонтов получил престижное звание мануфактур-советника, а через год, также благодаря Витте, Савва Иванович был награжден орденом Владимира четвертой степени.

Общество железной дороги в этот период процветало, его чистый доход за 1898 год составлял 5,2 миллиона рублей. Логично предположить, что при таких доходах, часть которых оседала в семье Мамонтовых, можно было быть совершенно уверенными в собственном благосостоянии, но многочисленные идеи и проекты Саввы Ивановича постоянно требовали новых и новых расходов.

 В начале 1890-х готов Мамонтов параллельно с железнодорожными делами приступает к осуществлению грандиозной экономической комбинации, которая в конце концов привела его к краху. Суть предприятия заключалась в создании конгломерата связанных между собой промышленных и транспортных предприятий. 

Еще в 1890 году Мамонтов арендовал у государства почти заброшенный Невский судостроительный и механический завод в Петербурге, и на его базе организовал "Московское товарищество Невского механического завода". Товарищество должно было заниматься обеспечением железных дорог подвижным составом. Для того, чтобы обеспечивать это производство сырьем, Мамонтов приобрел в Иркутской губернии Николаевский металлургический завод (преобразованный в общество Восточно-Сибирских железоделательных и механических заводов). В обоих случаях во главе предприятий встал Савва Иванович Мамонтов. Ничего подобного до Мамонтова еще никто не делал, и в случае успеха был бы образован крупный концерн.

Чтобы поднять все свои промышленные предприятия на современный уровень, нужна была их полная модернизация. Эта задача требовала огромных капиталовложений и, возможно, Мамонтов просто не до конца оценил серьезность предстоящей работы. Личных средств оказалось недостаточно, не хватало и личного контроля, а также компетентных и честных сотрудников. Часть средств просто растрачивалась впустую, но все это Мамонтова не останавливало. Он продолжал упорствовать в своем начинании и начал финансировать предприятия из кассы Московско-Ярославско-Архангельской дороги, а также изыскивал денежные средства на стороне. В этом случае интуиция подвела Мамонтова, а одной из причин стало отсутствие надежного источника кредитования. Он не имел тесных отношений с банками. По совету Витте Мамонтов обратился за помощью в другим крупным промышленникам, но они видели в нем серьезного конкурента, так что не в их интересах было помогать Савве Ивановичу.

 В конце 1890-х годов Мамонтов также задумал грандиозный проект – строительство огромного культурного центра с современной гостиницей, ресторанами, художественными галереями, помещениями для спортивных состязаний и, конечно же, театром. Этот комплекс должны были построить на месте нынешней гостиницы Метрополь. С 1830-х годов это была трехэтажная гостиница с банями, принадлежавшая купцу Челышеву. Здание было построено известным архитектором Осипом Бове. Мамонтов выкупил и гостиницу, и прилегающую к ней территорию для реализации своего плана. Конкурс на лучший проект проводился в 1899 году, выиграли его архитекторы Л.В. Кекушев и Н.Л. Шевяков. Однако Савве Мамонтову больше понравился проект Вильяма Валькота, который занял четвертое место. Строительство началось сразу же. Старую гостиницу не сносили, ее должны были перестроить и объединить при помощи общих фасадов с новыми корпусами. Как раз в это время у Саввы Ивановича начались финансовые проблемы, и Метрополь остался недостроенным. В дальнейшем Метрополь перешел к новым владельцам, нанявшим для строительства архитекторов Льва Кекушева и Николая Шевякова, которые внесли в проект Валькота значительные изменения. 

В результате рискованной банковой операции, на которую Мамонтов возлагал большие надежды, он потерпел неудачу, которая в итоге кардинальным образом изменила его жизнь. Мамонтов провел ряд операций, которые позволили бы ему достичь финансовой стабильности, но везение обернулось к нему спиной.

В газеты просочилась информация о его финансовом крахе. Журналисты, охочие до горячих новостей, и совершенно несведущие в экономических вопросах, будоражили общественно мнение заметками о грандиозных суммах краж и растрат. Со временем ситуация стала проясняться, и о Савве Ивановиче уже говорили, как о жертве. Всех интересовали ответы на вопросы, почему такой серьезный предприниматель попал в подобную ситуацию, была в этом его вина или он стал жертвой обстоятельств? Некоторые считали, что Мамонтов пострадал от интриг в высших эшелонах власти, где шла борьба за влияние между министром юстиции Н.В. Муравьевым и С.Ю. Витте, вначале поддерживавшим Савву Ивановича, но затем обернувшим свое мнение против него. Мамонтовское дело называли "одним из эпизодов борьбы казенного и частного железнодорожного хозяйства". Также существовала версия, что другие предприниматели и чиновники мстили Мамонтову за его популярность и подвижничество в сфере культуры. До сих пор это громкое дело остается не до конца ясным.

 Объективно положение Мамонтова было небезнадежным. Из баланса личной собственности, которую он сам составил, общая стоимость движимого и недвижимого его имущества составляла 2 миллиона 660 тысяч рублей, а претензии кредиторов – 2 миллиона 230 тысяч рублей. Но Мамонтову не дали времени распродать имущество и расплатиться с долгами. Иски быстро передали в суд, и 11 сентября 1899 года Мамонтова арестовали в его доме и пешком под конвоем сопроводили в Таганскую тюрьму, а на его имущество наложили арест. Тяжело для Саввы Ивановича было крушение дел всей его жизни, и то, что он, хоть и немолодой, но очень деятельный человек, на несколько месяцев был заточен в одиночной камере. 

Изначально сумма залога, который мог бы облегчить меру пресечения свободы, была определена в 763 000 рублей. В первые дни ареста Савва Иванович обратился к следователю с просьбой сменить тюрьму на домашний арест, так как его слабое здоровье могло не выдержать тюремных условий, и до суда он попросту мог бы не дожить. Следователь отвечать не торопился. Лишь через неделю он сообщил Мамонтову, что, если он нездоров, то его могут перевести в тюремную больницу. Совершенно неожиданно залог подняли до 5 миллионов рублей, и близкие Мамонтова не смогли собрать такую сумму. Некоторые знакомые в это трудное время отвернулись от Мамонтова, хотя вина еще даже не была доказана, но оставались и такие, которые не бросили его в трудную минуту. Среди верных друзей Саввы Ивановича были тринадцать художников из "мамонтовского кружка", Константин Сергеевич Станиславский, а также рабочие мамонтовских предприятий, которые даже собирали деньги для выкупа промышленника.

После пяти месяцев тюремного заключения во время врачебного осмотра было признано, что Мамонтов страдает болезнями легких и сердца, и следователь согласился перевести заключенного под домашний арест. 17 февраля 1900 года Савва Иванович поселился в небольшом доме в Петропавловском переулке, а в его знаменитом на всю Москву доме на Садовой власти устроили настоящий погром. Полицейские и судебные чиновники приходили сюда несколько раз. Было описано все имущество, а переписка изъята.

Особый интерес у судебных исполнителей вызывали деловые архивы Мамонтова. Эти документы изучали особенно тщательно, пытаясь найти в них следы махинаций, но никаких подтверждений так и не обнаружили. Внимание обращалось даже на мелочи, личные отношения между коллегами, но раздуть из них дело не вышло. Следствие завершилось в мае 1900 года, его передали в суд, и 23 июня началось разбирательство в Московском окружном суде. В числе подсудимых оказались и сыновья Мамонтова, его брат Николай, директор К. Д. Арцыбушев и начальник коммерческого отдела М. Ф. Кривошеин.

Во время судебных заседаний ни один из нескольких десятков свидетелей не сказал ни одного плохого слова в адрес Мамонтова, и все показания сводились к тому, что обнаруженные нарушения не являлись результатом злого умысла Мамонтова и его коллег. После нескольких дней судебных разбирательств был вынесен приговор "не виновен", который присутствующие в зале встретили овацией. Несмотря на то, что Мамонтов был полностью оправдан, дело продолжалось. Иски кредиторов нужно было удовлетворять. Окружной суд признал Мамонтова несостоятельным должником, от него потребовали подписку "о несокрытии своего имущества и о невыезде из Москвы".

 Имущество Мамонтова начали пускать с молотка. В доме Мамонтовых находилось множество ценных предметов, прекрасная библиотека, все это оценить по достоинству могли только люди, по-настоящему просвещенные. Те же чиновники, которые распродавали имущество Мамонтова не были такими специалистами, например картину Коровина "Испанки" оценили всего в 25 рублей, а его "Корабли" в 50 рублей. По 25 рублей оценили и один этюд Врубеля и картину Перова "Мальчик". Самую высокую цену назначили за картины Васнецова "Ковер-самолет", "Витязь на распутье" и скульптуру Антокольского "Христос перед Пилатом" — по 10 000 рублей. Около двух лет дом на Садовой со всем имуществом стоял опечатанный. Только весной 1902 года начались распродажи. Предметы из собрания Саввы Мамонтова разошлись по музеям, в частные коллекции, а иногда и просто попали к случайным людям. В итоге все долги были уплачены, и пострадавшим оказался только сам Савва Иванович. Деловая его карьера была закончена, состояния у него не осталось, но уважение и любовь к себе он не растерял. 

 После суда, в 1900 году Савва Иванович переехал с Басманной в маленький деревянный домик у Бутырской заставы. Несколько ранее сюда было перевезено оборудование гончарной мастерской из Абрамцево, где при участии Врубеля и мастера-керамиста П.К. Ваулина создавалась майолика – керамика, покрытая глазурью. В 1900 году на выставке в Париже работы из мамонтовской мастерской получили золотую медаль. Владелицей мастерских художественных изделий "Абрамцево" в Москве была дочь Саввы Ивановича — Александра. 

В этом доме Савва Иванович и прожил до конца своих дней. Последние годы он редко появлялся на людях, общался только с узким кругом людей – родными и близкими друзьями, в числе которых были В.А. Серов, В.М. Васнецов, К.А. Коровин, В.Д. Поленов, В.И. Суриков, И.Э. Грабарь, С.П. Дягилев, Ф.И. Шаляпин и другие. Савва Иванович прожил долгую жизнь пережил многих своих друзей и близких. Савва Иванович Мамонтов умер он 24 марта (6 апреля по н/с) 1918 года, и был похоронен в Абрамцеве.